Почему за пять лет войны на Донбассе не появилось украинского плана решения конфликта
Здравый смысл подсказывает, что если неверно определять проблему, то сложно найти ее решение.
Война на украинском Донбассе часто обсуждается в противоположных терминах: одни считают, что это прямая интервенция Российской Федерации, другие – что гражданский конфликт.
Даже под определением «гибридная война», которое, казалось бы, позволяет широкую трактовку, каждый понимает свое. Экспертные дискуссии очень редко отражают всю сложность и запутанность этого конфликта. Зачастую обсуждения скатываются в клише, навязанные медиа. И это уводит нас от возможности критично посмотреть на решения, которые предлагаются, и положить конец войне, которая в материале BBC названа «последней неоконченной в Европе».
Наблюдая зарождение и развитие событий на Донбассе изнутри, в голову приходит ассоциация, которая, по моему мнению, хорошо отражает сущность конфликта – слоеный пирог. Каждый слой в нем – это пласт проблем, которые стали причиной конфликта, но именно комплекс событий позволил противостоянию приобрести такой масштаб.
Сущность конфликта – слоеный пирог. Каждый слой в нем – это пласт проблем, которые стали причиной конфликта, но именно комплекс событий позволил противостоянию приобрести такой масштаб.
Можно выделить четыре слоя, из которых состоит конфликт: внутреннее гражданское противостояние, агрессия России по отношению к Украине, геополитическое противостояние РФ и коллективного «Запада», а также социальная революция на Донбассе. Каждый из этих слоев можно разделить еще на множество отдельных компонентов более низкого порядка.
Если разделить конфликт на отдельные составляющие и разобраться в их причинах, то следующий шаг – это разработка стратегии, которая адресована каждому отдельному слою. Именно так должно выглядеть системное, а не косметическое решение. Давайте рассмотрим более подробно каждый из уровней проблемы.
Четыре фактора влияния на конфликт на Донбассе
Первый фактор – это конфликт по политическим и идеологическим причинам между гражданами Украины с разным мировоззрением.
На мой взгляд, это фундаментальная причина конфликта на Донбассе, которая создала благоприятную почву для дальнейшей эскалации.
Этот раскол имеет довольно ощутимый региональный окрас и принял форму фронтальной войны исключительно по причине внешнего вмешательства. Считаю, что на данный фактор приходится 30% ответственности за ситуацию.
Стоит отдельно отметить, что разделение процентов весьма условно и менялось с течением времени. Приведенное распределение справедливо для нынешнего момента, а не для начала конфликта.
Второй – это борьба России за влияние на Украину. Как писал в своей книге «Следующие 10 лет» американский аналитик Джордж Фридман, «с российской точки зрения Украина – ключ к национальной безопасности России». Многие называют войну на Донбассе гибридной российско-украинской войной. Абсолютно очевидно, что помимо аннексии Крыма, РФ поддерживает «ДНР» и «ЛНР» в противостоянии с официальным Киевом. Цель Кремля здесь исключительно в том, чтобы сохранить Украину в своей зоне влияния после победы Евромайдана. Именно участие России позволило конфликту превратиться в полноценную войну. На этом факторе лежит 40% ответственности за происходящее на востоке страны в данный момент.
Третий фактор – это геополитическое противостояние России и коллективного Запада, которое происходит на территории разных стран, в том числе Украины; то, что сейчас стало модным называть прокси-войной. Действие этого глобального фактора часто ставят во главу угла авторы различных конспирологических теорий, но я уверен, что он не может быть драйвером процесса, а лишь является важным, но фоновым компонентом.
В книге Фридмана, упомянутой выше, есть еще один тезис, который касается событий «оранжевой революции» 2004 года: «Украина была разделена на пророссийскую и антироссийскую фракции, но американцы считали, что они просто поддерживают демократов. То, что фракции, которые американцы считали демократическими, одновременно были антироссийскими, для американцев было несущественным, второстепенным обстоятельством. Для России это обстоятельство было не второстепенным». Я отдаю третьему слою этого «пирога» 10%.
Четвертый фактор – революция. Происходящее на Донбассе – это социальная революция против несправедливости, неравенства и отсутствия в обществе нормальных механизмов восстановления этой справедливости.
Реакция Донбасса на события Евромайдана. Уверен, что на него можно возложить ответственность за 20% происходящего.
Это часто упускают из виду, особенно те наблюдатели, которые не жили на Донбассе и не имеют возможности наблюдать ситуацию в динамике. Это очень недооцененный фактор, который является частью глобальных общественных процессов не только в Украине, но и на всем постсоветском пространстве.
Я бы сказал, что четвертый фактор наиболее сложный и наверняка достоин отдельных рассуждений, в первую очередь потому, что доказательная база будет весьма эмпирической. В экспертном опросе, который провел аналитический центр «Донбасский институт региональной политики», было выявлено, что региональные элиты Донбасса не учитывали и не представляли интересов собственного населения, что провоцировало недовольство среди рядовых жителей и размывало легитимность элит принимать решения от их лица. Интересно также и то, что на данный момент 82% опрошенных в Донецкой и 90% в Луганской областях согласны с утверждением, что Донбасс плохо представлен в национальной политике.
Гражданский конфликт как фундамент
Исторически сложилось, что части Украины находились в разные периоды в составе разных государств.
Можно выделить четыре макрорегиона: Запад, Центр, Восток и Юг. На противоположных краях расположены исторические области Галичина и Донбасс, которые чаще всего приводятся в пример как показательные крайности.
Различия существовали всегда и их хорошо отражала социология по разным вопросам. Запад долгое время был частью Польши и Австро-Венгрии, он преимущественно украиноязычный, с большой долей сельского населения, без больших городских агломераций и тяжелой промышленности. Восток был частью Российской империи, соответственно там доминирует русский язык, высокая урбанизация и он гораздо более индустриальный.
В Украине всегда была некоторая табуированность темы региональных различий и отношений. Восприятие острых вопросов довольно сильно отличается в разных частях страны: официальный статус русского языка, отношение к культурному наследию СССР, внешнеполитическая ориентация и участие в военных союзах.
Тема различий эксплуатировалась региональными кланами, которые стремились получить влияние. Иногда это проявлялось в совершенно безответственных формах разжигания внутреннего противостояния. Победу на выборах одерживали представители то одной, то другой части страны и сразу стремились навязать другим свои правила. Учитывая слабую защищенность оппозиции, страна жила по принципу «победитель получает все». Этот маятник качался несколько раз, пока в 2014 году не наложился на дополнительные факторы, которые и привели к войне.
Я уделяю именно этому фактору основное внимание, потому что он крайне недооценен во всех разговорах о конфликте на Донбассе и, соответственно, в стратегиях его разрешения. Тезис, который лежит в его основе, – конфликт на Донбассе не ограничивается только им самим. Он шире и оказывает огромное влияние на весь восток Украины и в определенной степени «вписан» в традиционное противостояние востока и запада страны.
В своем интервью «Эху Москвы» от 5 января 2017 года первый президент Украины Леонид Кравчук, говоря о проблеме Донбасса, отметил, что с момента обретения Украиной независимости можно было подойти к региональной политике по-иному: «…Думаю, заложена могла быть ситуация и тогда. Но если бы внутренняя политика Украины соответствовала интересам (я говорю о внутренней политике) тех регионов… Больше самостоятельности, больше прав, больше решений не только экономических, но социально-культурных. Короче говоря, надо было отдать регионам основную массу полномочий, оставив за центром только внешнюю политику, суверенитет, независимость и армию. Все остальное отдать регионам. Я думаю, ситуация была бы намного лучше, чем она сложилась уже к годам, когда пришли к конфликту».
Если разделить конфликт на отдельные составляющие и разобраться в их причинах, то следующий шаг – это разработка стратегии, которая адресована каждому отдельному слою. Именно так должно выглядеть системное, а не косметическое решение.
Во внутриукраинском публичном дискурсе допущение, что гражданский конфликт является частью этой войны, длительное время было «токсичным». Официальной позицией государства при президенте Порошенко было отрицание наличия внутреннего конфликта на Донбассе. Есть российская агрессия и оккупация части Донецкой и Луганской областей.
Хочется проиллюстрировать сложность вопроса данными социологии. В исследовании, которое в ноябре 2018 года провели Центр им. Разумкова и Фонд «Демократические инициативы», был вопрос «Является ли конфликт на Донбассе войной с Россией?». 72% граждан страны ответили «да», но гораздо интереснее посмотреть эти цифры в разрезе по макрорегионам. На западе – 91% ответили «да» и 1,9% – «нет», а на востоке (без Донбасса) – 47% «да» и 32,3% «нет». А в подконтрольной части Донецкой и Луганской областей вообще 31,9% «да» и 39,8% «нет». Также разнится по регионам и мнение о допустимых вариантах урегулирования конфликта и других спорных вопросах.
Подытожить отсутствие продуктивной дискуссии на эту тему могу фразой одного народного депутата Украины с 2014 по 2019 год. Во время обсуждения проекта по примирению на Донбассе он сказал, что «нам не нужно никакое примирение, нам просто нужен контроль над границей».
Стоит ли удивляться что за пять лет войны не появилось украинского плана решения конфликта? Даже публичное обязательство бывшего главы МИДа Павла Климкина разработать дорожную карту по урегулированию завершилось ничем. Поэтому вернусь к началу статьи – нам нужно комплексное решение конфликта, которое будет адресовано в том числе и к фундаментальным факторам, которые войну поддерживают.
Энрике Менендес, ipg-journal.io
